look
Поначалу затея казалась веселой.
- Ну что, миссис Гриндаун, вы готовы? - подшучивал я над Николь всю дорогу до аэропорта. Я точно знал, что о настоящих Гриндаунах уже побеспокоились и они и знать не знают, что собирались лететь за партией оружия - а дело это настолько щекотливое, что вряд ли о нем знали многие, а значит, и напомнить им будет особо некому. О мы тем временем, даст бог, успеем по слегка модифицированным паспортам слетать, куда надо, и договориться о том, что нам нужно, прикрываясь этими самыми Гриндаунами.
На самом деле мы могли и без всего этого маскарада купить все - но риск был выше, да и зачем лишний раз светиться где-то у себя? Да и поразвлечься иногда полезно - адреналин хоть немного напоминает о том, что в этом мире не так уж и скучно жить.
- Так вот, дорогая Полина, - я отдал Николь ее паспорт и мы с широкими улыбками двинулись на посадку, - нам придется там гостить до тех пор, пока из Америки не придет весточка, что товар получен, и вся эта история может затянуться. Хочется верить, не слишком сильно.
Потому что, судя по письму того самого Агапайоса Вергопуло, к которому мы и направлялись, он планировал, что мы у него прогостим как минимум неделю. А значит - будет тянуть все до последнего дня. Это, конечно, риск, но наши обещали присмотреть за тем, чтобы настоящие Гриндауны за это время ничего не натворили.
- Не люблю я этих греков, никогда не знаешь, чего от них ожидать, - пожаловался я, когда мы уже оказались в самолете, который должен был доставить нас до Фиджи, где уже должен был ждать частный самолет этого самого Агапайоса. И как только Дональд Гриндаун на него вышел? Да еще и согласился проводить сделки на такие заоблачные суммы. Лично мне все эти острова и дурацкие условия (вроде непременного личного визита в гости) казались как минимум подозрительными. И кое-что я не мог списать даже на эксцентричность самого грека.
Но, в общем-то, теперь нам деваться все равно было некуда. Полли и Дон Гриндауны вылетели из Сан-Диего на Фиджи.

- То есть ты не читала биографию Гриндаунов, которую я тебе на почту скинул? - ухмыльнулся я. Ну кто бы сомневался, что Николь решит не тратить время на такую фигню, как изучение жизнеописания женщины, которую ей придется достоверно изображать как минимум несколько дней. Я правда и сам не мог похвастаться тем, что изучил там все до строчки, но хотя бы общее представление имел. И вообще собирался более внимательно вчитаться вечером, когда на этом острове окажется совершенно нечем заняться. В том, что так и будет, я почти не сомневался.
- Ладно, слушай... Я - мелкая пешка, катаюсь по миру, заключаю сделки для твоего папаши, Хавьера Ингрема, мексиканского мафиози. Меня он не слишком любит - я буду горевать об этом вечно - зато обожает тебя, и даже согласен терпеть такой каприз, как твоего мужа. Кстати говоря, я - пошлый, невоспитанный любитель выпивки и рулетки, и познакомились мы как раз в одном из казино твоего достопочтимого папаши, из чего делаем вывод, что вкус у тебя отвратительный, а вот у меня рожа - смазливая.
На самом деле довольно гнусная история, если вдуматься. И изображать капризную любительницу негодяев и самого негодяя - небольшая честь. Но они, эти ребята, оказались единственными, кого было легко обыграть и обставить - а оружие клану было нужно. Быть может, не в таком объеме... Но лишним не будет все равно. К тому же платим не мы, а Гриндауны. Нам потом только спрятаться как следует надо.
- Кстати, никаких снимков на память и рассказов о себе вне антуража, - я вздохнул и пристегнулся, самолет шел на посадку, - мы никто и звать нас никак. Ибо если нас выследит Вергопуло - черт с ним, но вот если нас отыщет твой папочка Хавьер - придется еще десять лет отсиживаться в лесу.
Остров был из серии "классический тропический". Никогда их не любил - и чем ближе к экватору, тем больше становилась моя нелюбовь. А этот в "пяти минутах" от него. И это еще Фиджи, а вот когда окажемся на безымянном владении Вергопуло, станет совсем хреново. Не люблю, когда кругом только вода, вода и больше ничего.
- Не согласен, - покачал я головой на ремарку Никки, но продолжить реплику не успел - к нам направлялся какой-то усатый мужик. Глаза у него бегали, пальцы на руках были тонкие и нервные, а кожа бледная (что как-то дико для этих широт) - так что он мне сразу не понравился. И, судя по тому взгляду, которым он нас наградил, мы ему тоже были не слишком симпатичны.
- Мистер и миссис Гриндаун? - голос у мужика был вкрадчивый до омерзения, - здравствуйте. Я Гаррисон, дворецкий мистера Вергопуло. И заодно его пилот. Если вы готовы, то самолет ждет...
Под подозрительным взглядом этого Гаррисона пришлось приобнять Николь за талию - все ж таки мы вроде как супруги - и хотя жест был вполне привычный и даже невинный, мне стало неловко. Вот только показывать эту неловкость было нельзя, так что я задал дворецкому какой-то дурацкий туристский вопрос и даже не стал слушать ответ. Меня больше занимало то, что моя рука вот так по-хозяйски обнимает Николь, и это еще только начало нашего спектакля.
Хорошо хоть в небольшом винтовом самолете все места были раздельные, так что я смог оторваться от девушки и сесть в стороне, наконец-то начиная думать головой о том, как же именно мы будем изображать явно страстную и явно невоспитанную парочку столько времени.

В самолете мне удалось собраться с мыслями. Мы всего лишь играем - играем влюбленных. Это подразумевает определенную манеру поведения, и в конечном итоге должно быть не сложнее, чем играть дочь мафиози и азартного неудачника. Просто набор действий и ожиданий. И так как мы оба это понимаем, проблем возникнуть не должно. А неловкость... Я был уверен, что от нее и следа не останется, когда вечером нам дадут возможность все обсудить и посмеяться как следует над разыгранным нами спектаклем.
Все эти доводы меня успокоили, так что из самолета я вылез готовый и дальше "притязать" на Полли и изображать классического Дона Гриндауна.
- Ничего, дорогая, уверен, у них тут есть зеркала, - сообщил я Николь тоном влюбленного идиота, - и душ.
Я стряхнул со своего поло несуществующую пылинку и решительно повернулся в сторону подходящего к нам мужчины. Думаю, настоящий Дональд бы постарался порадовать свое самолюбие максимально в такой ситуации: в кои-то веки ему поручили серьезное дело! А я не сомневался, что у Агапайоса должна быть хоть какая-то информация о нашей парочке. Одно я знал точно - как мы выглядим, он не знал, и это сильно упрощало задачу.
- Мистер Вергопуло? Прекрасное место, - восхитился я, подхватывая плешивого грека с лошадиным лицом под руку, и похлопал его по плечу, - восхитительно, просто восхитительно! Полли в восторге! Правда, любимая?
Честно говоря, я бы на месте Агапайоса точно как минимум убрал мою руку от себя подальше, но грек оказался не так прост - искренне обрадовался фамильярности и расплылся в широкой улыбке, похлопывая меня по лопаткам в ответ. "Я играю, а он нет. Несложно догадаться, кого из нас задолбает такое отношение быстрее."
- Ну что вы, называйте меня просто Пас, - свободной от меня рукой Вергопуло подхватил под локоть Николь и потащил по дорожке куда-то вглубь острова. Дворецкий тащился сзади, неимоверно меня этим раздражая. Я просто чувствовал, как его взгляд прожигает мне рубашку. "Какого черта он так пялится? Что не так? Уж он-то точно знаком с настоящими Гриндаунами быть не должен!"
Грек болтал без умолку, показывая то любимые пальмы, то скамейки с витыми перилами, то принимался распинаться о том, сколько ему стоило все это доставить в "этот райский уголок". Я поддакивал, задавал банальные вопросы и изо всех сил делал вид, что мне чрезвычайно весело.
Напрягал только Гаррисон, который появлялся совершенно внезапно, мерил нас с Николь взглядом и исчезал.
- А где же миссис Вергопуло? - поинтересовался в конце концов я.
- Таисия в саду, скоро к нам выйдет, - отозвался грек, - о, а вот и она!
Жена у этого Агапайоса была предсказуемо красива. Правда, лицо ее выдавало характер далеко не ангельский. Скорее уж, фальшиво-ангельский.
- Здравствуйте, здравствуйте, - прощебетала она и первым делом впилась взглядом в мою руку. Это было странно, и то, что ту же процедуру почти не скрываясь она проделала с Николь - тоже. И только когда она обменялась быстрым взглядом с дворецким, до меня дошло, что она искала. "Кольца, чертовы кольца. Мы забыли кольца." Но вслух об этом никто не сказал ни слова. Таисия по второму кругу решила узнать у нас, как прошел полет и как нам нравится остров.

Николь, то есть Полли, и Таисия удалились, и, после секундного размышления, призраком за ними уплыл и Гаррисон. Очевидно, общение с хозяйкой у него было в приоритете перед служением хозяину. Или он просто решил, что от потенциально более болтливой Николь ему удастся узнать про нас больше?
А вот Вергопуло, в отличие от своего дворецкого, кажется, ничего такого не подозревал. Он утащил меня играть в гольф. Играл я отлично, но пришлось делать вид, что не очень, и рассказывать, что все же мой профиль - это скачки и покер. Общение с Саймоном заставило меня неплохо разбираться во всем этом, так что я, кажется, не оплошал. Пас оказался тоже большим любителем азартных игр, но "Таис не одобряет, ты знаешь, так что я завязал."
Но почему-то я ему не верил.
Через несколько часов от клюшек и лунок нас отвлек все тот же Гаррисон, объявив, что обед подан. В общем-то, весьма своевременно - я успел проголодаться. На нервной почве никогда не жаловался на аппетит. И только когда мы оказались у накрытого в саду столу, я понял, что главная трудность еще впереди.
И трудность эта - вовсе не вызнать, о чем беседовала Ник с этой недомоделью человека. Трудность - это поцеловать при встрече свою жену Полли так, чтобы трое зрителей подумали, что это вполне искренне. Никогда не считал, что мне плохо удается играть и врать, однако... Целовать Николь раньше мне не доводилось.
В щеку. Но в щеку в данной ситуации - это как минимум глупо.
Таис достался пошлый шлепок по тощей заднице от Агапайоса, и под внимательным взглядом крысы Гаррисона я решительно подошел к "Полли" со счастливой улыбкой и как следует поцеловал.
Так вот, хочу я вам сказать, по сравнению с тем, как странно было обнимать ее за талию утром, - поцелуй был... совершенно диким. Технически - все отлично, да. В конце концов мы же не дети. А вот внутри у меня все бурлило. Когда эмоции переплетаются настолько сильно, сложно их описывать.
Какой-то нелепый и непонятно откуда взявшийся испуг. Подозрительное желание узнать, каково это - целовать девушку, которая двести лет была тебе только другом. Любопытство. Упрямство и хитрость - уже в адрес грека и его окружения.
И в довесок ко всему - какой-то совершенно ненужный огонек, отдаленно напоминающий страсть. Вероятно, все-таки это все влияние проклятого острова со странными обитателями.
Я оторвался от губ Николь и отодвинул ей стул у стола.
- Присаживайся, дорогая.
И только когда мы сели, рискнул посмотреть ей в глаза. И сам не знал, что я ожидал там увидеть. И, кажется, даже прослушал, о чем болтают Пас и Таисия. Мне было как-то странно насрать на то, что основной целью нашего визита было именно общение с этими двумя.

Иногда я бы предпочел не знать, что чувствуют все остальные. Жить было бы спокойнее. Но я довольно быстро понимаю, что извелся бы, пытаясь понять, о чем думают и что ощущают окружающие меня люди. Или, возможно, если бы с детства у меня не было этого дара, я бы спокойно жил и без него? Как знать.
Но сейчас я волей неволей должен был думать над тем, что чувствует Николь, над тем, чем недоволен этот крысеныш Гаррисон и чему так яростно завидует эта Таисия. Папе мафиози? Смазливому мужу (ха-ха три раза), потому что даже без излишнего самолюбования на фоне потертого Агапайоса я выгляжу весьма неплохо. "Того и гляди соблазнить попытается. То-то весело будет."
А дворецкий... в дворецком я просто погасил природное любопытство. Он замер со скучающим видом, но по крайней мере перестал гипнотизировать нас взглядом. Пусть себе  и временно - исчезнет с глаз долой и снова начнет все разнюхивать. Правда, мои мысли с этой невеселой темы переключились довольно быстро.
- Спасибо, я польщен, - нашелся я, уже про себя прикидывая, есть ли острове грызуны. Да сойдут даже мелкие птички - не голодать же мне неделю! И не жрать же эту траву... Салат - это, конечно, хорошо, но в меру. Как гарнир к хорошему стейку. Или запеченному цыпленку...
Интересно, сколько еще сюрпризов скрывает Донни? И, что самое интересное, откуда такие мелочи известны Пасу? Если он наводил более подробные справки и даже раздобыл наши снимки (в чем я все же сомневался, потому что знал, насколько неохотно аферист и шулер Гриндаун оставлял такие свидетельства), то это могло бы объяснить подозрительность Гаррисона. Правда, какого черта он так палится? Да и злорадства в нем куда меньше, чем было бы, если бы он знал, кто мы на самом деле.
Разговор за столом уныло вертелся вокруг тех же тем - гольф, ужин, дом, сад, остров. Как я и предполагал, в гости нас затащили именно с целью хоть как-то развлечься - сидя втроем (точнее, впятером - как я понял, еще в доме жил повар и горничная) на пустынном острове и перестрелять друг друга недолго.
А тоскливее всего было предвкушение целой недели вот такого переливания из пустого в порожнее. И все это время нам с Ник придется истязать нашу несчастную дружбу вот такими испытаниями. Вся надежда на самоконтроль.
После обеда Пас потащил всех к бассейну, рассказывая, как дивно нам будет загорать после хмурого апрельского Вашингтона. С чего он взял, что мы явились оттуда, а не из Мехико, было неясно, но я предпочел не спорить и только "хитро" отмалчивался - мол, всякое может быть.
Я попытался было завести разговор о деле, но Вергопуло замахал руками и заявил, что этим можно заняться и позже, а в первый день в тропиках нужно отдыхать, отдыхать и только отдыхать. Правда, предполагалось, что отдыхать я буду в обнимку с Николь - а обнимать Николь в бикини, находясь в одних плавках... Черт, в первый день я был к этому морально не готов - ну, мне так казалось.
И я не придумал ничего лучше, как растянуться на шезлонге и отрубиться, надеясь, что Никки простит мне покинутую на ее голову парочку. Когда я проснулся, солнце уже было у горизонта, а вокруг живых не было. Я даже встать не успел, когда рядом материализовалась Таисия с коктейлями.
- О, вы уже проснулись, Дон, - один из коктейлей очутился у меня в руках, а миссис Вергопуло блаженно устроилась на соседнем шезлонге. И мне совсем не нравились те чувства, которые в ней бурлили. Особенно не нравилось ехидство - как-то не улыбалось мне стать объектом для удовлетворения самолюбия такой мадам. Но при этом... черт, Донни бы такой шанс наверняка не упустил. "Муж я Ник или не муж, но на такое я пойти не могу. Вот только как свалить от нее, чтобы без скандала?"
- Хорошо выспались?
- Просто замечательно, - я поставил коктейль в сторону, - а где Пас и Полли?
- Пас и Полли... - кажется, смена темы на супругов Таисии не понравилась, - гуляют где-то. Не пропадут.

- Ты же знаешь, что я отвратительно играю, - пожурил я Николь, приобнимая за талию и немного подвигаясь, чтобы она могла сесть поудобнее. А потом едва слышно сказал ей "Спасибо". Вероятно, я бы и сам сумел внушить достаточную степень отвращения к себе Таисии, если бы она вдруг решила от болтовни перейти к активным действиям, однако вмешательство Никки и Паса было как нельзя кстати. И да - Пас слепым не был, и сдерживать в себе раздражение ему было очень тяжело. Что показательно, злился он на нее больше, чем на меня. Из чего делаем вывод, что ситуация далеко не в первый раз имеет место, и Агапайос прекрасно осведомлен о том, как крепко любит его жена. И несмотря на это, он пылал к ней неожиданно крепкими чувствами и помимо ревности.
Гаррисон, которого я про себя уже успел окрестить вампиром, появился из тени как всегда совершенно неожиданно.
- Ужин подан, - объявил он. В этот раз трапезничать нам довелось на террасе с шикарным видом на океан. Горничная - пожилая полная чернокожая женщина, произвела впечатление куда менее гнетущее, чем дворецкий, но в общем-то мне было без разницы. Я просто был благодарен ей за отсутствие навязчивого интереса к нам с Николь.
И пока все ели мороженое, мне подсунули вазу с фруктами. Очевидно, моя диета была даже строже, чем я предполагал, и не включала в себя молочных продуктов. "Бедный Дональд." Добровольно себя обрекать на ежедневное пожирание травы - это надо иметь большую склонность к мазохизму.
А разговоры за столом - по кругу, об одном и том же. Теперь вместо гольфа теннис, а вместо обеда - ужин, и вся разница. Разве что Пас словно прилип к своей жене, и она этим, видимо, порядком удивлена. Я бы тоже удивился, если бы не уловил исходящее от Николь удовлетворение. "Значит, вот чьих лапок это работа."
Но час икс все приближался. И настал - Гаррисону поручили проводить нас в приготовленную для нас спальню.
Тет-а-тет с Николь после столь... насыщенного дня уже заранее меня нервировал. В любом случае, деваться было некуда, и в сопровождении "вампира" мы двинулись к месту казни... то есть сна.
Место, кстати говоря, было вполне достойное - свой выход на вторую террасу и бассейн, огромная кровать, расписанные вручную стены по мотивам каких-то мифов... И внезапно - зеркальный потолок. А предназначении его я имел некоторые догадки, но это делало обстановку только еще более накаленной.
Гаррисон поклонился и исчез - во всяком случае, так мне показалось вначале. Я повернулся к Николь, собираясь с мыслями и подбирая слова, и тут уловил, что комок любопытства и ехидства с фамилией на Г никуда не делся, а явно наблюдал откуда-то за нами. Потрясно.
Я сделал шаг к Николь, предупреждая ее взглядом не делать глупостей, и, склонившись к уху, едва слышно произнес: "А они тут знатные вуайеристы." Вот только что делать теперь - хрен его знает. Спать лечь - как минимум подозрительно, болтать - да весь вечер болтали. А вот третий вариант меня почти пугал. Изображать страсть для зрителей, когда мозг упрямо подсказывает, что вы тут одни...
Я замер как идиот, не представляя, что делать дальше.
И, что самое паршивое, я прекрасно знал, чего мне хочется. Вот только рассудок вопил, что я окончательно свихнулся, и все дело всего лишь в "принудительных" поцелуях.
А нетерпение наблюдателей - теперь их явно было двое, мать их - нарастало.

В душ так в душ. Лишь бы с глаз этих чертовых заскучавших вуайеристов. И при этом я вполне откровенно мог признать, что злюсь я не столько на них, сколько на себя самого. Потому что даже зная, что вот эти объятия Николь и показательное утаскивание в ванную - игра, я чувствовал, что для меня все как-то подозрительно сложно. И, что хуже всего, я чувствовал сомнения и в Николь. И от этого крыша съезжала даже больше, чем от всего остального.
И от того нежелания, с которым она отходила от меня. И от сотен кусочков эмоций, исходящих от Никки.
- Паршиво быть резонатором эмоций, - выдохнул наконец я. Плохо, когда твои эмоции невольно влияют на кого-то. Еще хуже, если ты растерян настолько, что чужие эмоции начинают на тебя влиять. И полное безумие, если оба эти процесса идут бесконтрольно, и как остановить начинающуюся внутри тебя бурю - ты не имеешь понятия.
Потому что давным-давно мы втроем - я, Саймон и Николь - решили не использовать друг на друге наши способности. Специально. И это не дает мне сейчас права что-то предпринять. Не дает права.
Я поднял едва ли не виноватый взгляд на Николь, и понял, что это была ошибка. Пусть я и не видел ее глаз, но чувствовал все ее сомнения так, словно они были моими собственными... "А это потому что и твои, и ее слишком уж подозрительно похожи."
Я стоял как идиот посреди ванной перед поникшей девушкой и в кои-то веки совершенно не знал, что делать. Даже вне контекста семейства Вергопуло и их любопытства. Просто внезапно я понял, что чувствую совсем не то, что должен - и растерялся.
Разумнее всего сейчас было бы выйти и оставить Николь "в душе". Лечь спать, повторить дневную схему - не дождался любимой, уснул, простите идиота, дорогие зрители. И я даже сделал шаг к двери в комнату, пытаясь себя убедить, что думать о том, как уснуть быстро, проспав полдня,  - самое безопасное поведение.
Но то, что всегда меня спасало - эмпатия - в этот раз сыграло со мной злую шутку. Эмоции двоих на одного сомневающегося - слишком много, и я сделал то, против чего моя сила воли оказалась сейчас бессильна. Я повернулся и поцеловал Николь - без игры, без притворства, без лжи и всего того, что было днем. Без попыток кому-то что-то доказать и убедить себя в чем-то.
Думать о том, что будет с нами завтра, категорически не хотелось. В кои-то веки меня совершенно не волновало будущее. Настоящего хватало даже более чем.

Думал ли я об этом раньше? Да нет же. Когда мы познакомились, Николь была совсем девчонкой, и я, будучи почти вдвое старше, воспринимал ее как младшую сестренку. Она как-то удивительно органично дополнила наш с Саймоном тандем, и я и продолжал ее считать чем-то вроде приемной сестры, верного друга, на которого можно положиться всегда и во всем.
До сегодня я даже и не предполагал, что все может повернуться настолько неожиданной стороной. Неужели для этого нужен был только один поцелуй? Наигранный, чертовски фальшивый поцелуй? Для того, чтобы нам полностью снесло крышу обоим?
Как-то неправдоподобно. Вероятно, где-то и что-то мы упустили, прошляпили и теперь вот...
И, что самое веселое, мне не казалось, что я совершаю ошибку. Нет, не я - мы.
Я обнимал Николь все сильнее, чувствуя, что простого поцелуя мне становится мало. И каким-то чудом у меня хватило силы воли оторваться от нее, чуть приходя в себя. Правда, если Николь думала, что я передумал, она ошибалась.
Просто ванна - это как-то слишком пошло, но прежде чем вернуться в комнату, мне хотелось убедиться, что наши "наблюдатели" уже устали ждать и отправились по своим комнатам. Сконцентрироваться достаточно для того, чтобы уловить эмоции кого-то кроме Ник, было очень сложно, и, пожалуй, будь у меня в этом деле меньше опыта, я бы забил. Но вокруг не было никого любопытного и сующего нос не в свое дело.
И я снова требовательно поцеловал Николь, которая, кажется, снова решила погрузиться в пучину сомнений, решив, что я все же одумался.
- Они ушли, - шепнул я ей, увлекая ее за собой в комнату. В темноте потолок не представлял опасности для нашей психики, пусть я и видел в ней весьма неплохо - так сказать, наследство от моей звериной формы. Не до потолка было, все мое внимание было сконцентрировано на Николь.
Потому что мне казалось, что я вижу ее впервые. Такими глазами я на нее еще не смотрел, и мог только удивляться, почему это случилось именно сейчас. Пока что было сложно судить, к лучшему это все или мы пожалеем о своих поступках уже завтра с утра пораньше. Впрочем, количество мыслей и сомнений уменьшалось пропорционально количеству одежды на нас, и в какой-то момент я понял, что даже если бы сейчас подсматривать собрался весь дом, меня бы это вряд ли остановило. А Николь... Николь бы об этом даже не узнала.

Утро - это то, что бог придумал, чтобы издеваться над совами. Довольно часто мое утро откладывалось на время, которое у остального человечества носило имя как минимум обеда, однако время от времени мне удавалось (приходилось?) продирать глаза и раньше. Как правило то, что время сов еще не пришло, я осознавал сразу и первым делом на автомате тянулся за часами - посмотреть, убедиться, удивиться и - как вариант - продолжить спать.
Еще не открыв глаз, я осознал, что по моим меркам несустветная рань, пусть себе солнце и припекает кожу довольно ощутимо. Я сделал привычное движение к тумбочке, когда понял, что и тумбочки здесь не найду, и часы все еще на руке, и вообще я сплю не один.
Воспоминания о вчерашнем дне и особенно ночи всплыли как-то разом, цельной картинкой, и большая часть возникших у меня вопросов разрешилась сама собой. Часы снимать было некогда, припекает на экваторе хронически, дом принадлежит не мне, а сплю я с Николь. За последнее, наверно, мне должно было стать сегодня стыдно - ведь именно я вчера не справился с собой. "Хотя и она была совершенно не против." Если бы была - я бы точно почувствовал и остановился. Одним словом, стыдно мне не было. Мне было хорошо.
Возможно, из-за уверенности, что даже если мы и совершили ошибку, то на корню нашу дружбу она не угробит все равно. Поселит на некоторое время неловкость - быть может (и то если Сай не вмешается), но в общем и целом вряд ли заставит нас сторонится друг друга слишком долго.
Я наконец-то открыл глаза и встретил пытливый взгляд Николь.
- Доброе утро песцам и прочим обитателям заполярья, - с улыбкой поздоровался я с ней и с самим собой, отраженным зеркалом на потолке. И отметил про себя, что смотримся мы далеко не плохо. И мне все еще не стыдно.
Я все же взглянул на часы и не то охнул, не то застонал.
- Восемь утра... Восемь! - я повернулся на бок, обнимая Николь и притягивая к себе поближе, - я требую еще как минимум три часа сна.
А вот если Николь сейчас оскорбленно треснет мне по башке - дело примет действительно забавный оборот.

Судя по настроению Николь, все было не так уж и хреново. Хотя, конечно, переживала она больше, чем я. И я в очередной раз пожалел, что вроде как не должен помогать ей с ощущениями - мне было бы несложно, а такая мелочь сделала бы наше утро куда приятнее. Правда, тогда я бы еще и сам помучился на тему "кто дал мне право решать за нее". Что показательно, этот вопрос меня мучил только когда я имел дело с Саймоном или Николь. Эмоции всех остальных меня беспокоили не так уж и сильно. Куда меньше моих собственных.
- Что значит слово выспался? - обреченно поинтересовался я, все еще пытаясь ухватить за хвост ускользающий сон. Увы - яркий свет, непривычная обстановка и необходимость внимательно отслеживать все перемены в настроении девушки не слишком способствовали тому, чтобы отрубиться до обеда.
- Я на это надеялся, - пробормотал я, открывая глаза и осознавая, что доспать до требуемой нормы по крайней мере сегодня удастся вряд ли. - Ты и правда хочешь поговорить об этом со мной в восемь утра?.. Ладно. Нет, не кажется. Потому что я не знаю, что в данном случае правильно, а что нет.
Я потер переносицу. Мозги, все еще сонные, варили далеко не так хорошо, как мне бы этого хотелось. И, что хуже всего, из-за конкретного недосыпа сегодня они наверняка варить как следует не станут, а значит, откладывать разговор не имеет смысла.
- Если ты это спрашиваешь с целью узнать, не жалею ли я... То нет, не жалею. Я слишком давно и хорошо тебя знаю, чтобы жалеть. Но если тебе кажется, что все это... ни к чему, то мы можем сегодня же улететь обратно и сделать вид, что ничего не было. А с небольшой помощью Саймона нам и вид делать не придется. Хотя, если честно, - я хмыкнул и посмотрел в глаза Николь, - мне мои воспоминания весьма нравятся и я бы предпочел оставить их при себе.
"Вместе с тобой." Но вслух этого я не произнес. Слишком поспешно и пока не нужно.
В дверь постучали и знакомый мерзкий голос поинтересовался, готовы ли мы встать. После чего Гаррисон был весьма невежливо послан гулять до одиннадцати. Дворецкий удалился явно оскорбленным, зато, по крайней мере, ему и в голову не пришло подслушивать. А вот такая манера поведения в отношение обслуги - как раз должна быть в стиле травоядного Донни.

Саймон... Я сомневался, что первое время ему будет смешно. Скорее уж он офигеет настолько, что пару дней вообще будет не способен связать и двух слов. А потом наверняка как всегда сделает вид, что ничего не знает. Это в том случае, если мы и сами с Николь решим сделать вид, что все произошедшее - ошибка, о которой лучше зазря не вспоминать.
Думать обо всем этом мне было откровенно лень. Мне вообще было все лень, и от мысли, что такое состояние мне гарантировано на весь день, хотелось лезть на стену. Хотя нет, это потребовало бы слишком больших усилий...
- И где собралась меня терять? - почти заинтересованно спросил я, - Николь, я слишком давно тебя знаю, чтобы верить во вдруг и что-то.
В любом случае, девушка что-то там себе думала - а потом у женщины заводятся мысли и она их думает, да - а я... а я отрубился. В общем-то, весьма понятное поведение для совы, разбуженной ни свет ни заря. "Надеюсь, она не обиделась," - судя по часам, был уже двенадцатый час. Не сказать, чтобы я блестяще выспался, все-таки вчера мы уснули весьма поздно, однако состояние и сравнивать было нельзя с тем унылым куском дерьма, которое пыталось что-то решать в восемь.
Я сходил в душ, оделся и отправился на террасу, не сомневаясь, что завтрак там уже успел отстыть три раза. И пожалел о своем решении почти сразу - у столика со скучающим видом листала какой-то журнал только Таисия, на лице которой при виде одинокого меня высветилась какая-то прямо таки счастливая улыбка.
- Доброе утро, Таисия, - поздоровался я, - почему вы тут скучаете одна?
- Все еще на вы? - возмутилась женщина, красиво-наигранным жестом откладывая журнал в сторону, - можешь называть меня Таис.
- Как тебе будет угодно. И все же?
- Пас с самого утра возится в саду.
- А Полли?
- Полли? - брови Таисии взметнулись вверх и я понял, что совершил промах, - я думала, она еще спит...
- Да нет, она в отличие от меня ранняя пташка, и уже наверняка убежала на прогулку.
Эмоции блондинки были настолько предсказуемы, что я заскучал. Хотя мысли мои были довольно далеко от завтрака и террасы. "Хотел бы я знать, что там решит Николь." Почему-то я был уверен, что в любом случае вряд ли она станет рисковать нашей дружбой. Хотя я знал, что лично я бы все равно рискнул.
- Давайте посмотрим кино, - не оставляла попыток меня разговорить Таис, и погруженный в свои мысли я как-то и сам не заметил, как оказался в полутемной гостиной на одном диване с женой нашего хозяина, смотрящим какую-то романтическую комедию.
- Извини, мне нужно отойти, - уже через пять минут, осознав, что Таисия по дивану не спеша "подползает" все ближе и ближе, я позорно бежал на поиски Николь и ее решений.

Доморощенный клуб свингеров на островах начинал меня раздражать. Я, конечно, подозревал, что приглашают нас сюда неспроста, но рассчитывал, что все будет не столь навязчиво. Еще и ситуация с Николь... Нет, я по-прежнему не считал, что мы совершаем ошибку, после которой нас спасет только расстрел. И я прекрасно понимал, что именно ситуация на острове стала катализатором для развития наших отношений - очевидно, проскальзывало что-то, на что мы не считали нужным обращать внимание.
Но все равно окружающий прессинг напрягал, и избавиться от мыслей о том, что окончательно разобраться в себе мы с Николь сможем только в привычной обстановке, было непросто. С помощью наших способностей оформить все это было бы не так уж и сложно, даже в ускоренном темпе, и пока мы здесь, никто бы ничего и не заподозрил... Проблема скорее была в том, что я не был уверен, что хочу прямо сейчас во всем разбираться.
Скорее хотелось пустить все на самотек и посмотреть, что получится. Так и не определившись ни с чем, я забрел в сад, надеясь побыть один, но не тут-то было! Я совсем позабыл, что тут завис Пас... и совершенно не ожидал, что компанию ему составляет Николь.
- Полли, - я чмокнул "жену", крепко обнимая, - да, превосходно... Добрый день, Пас.
Но тот так упорото сажал свои кусты, что я заподозрил неладное. Быстрый взгляд на Ник подтвердил мои подозрения - очевидно, Агапайос проявил такое рвение к посадке кустов в самую жару вовсе не добровольно. О том, зачем это понадобилось Николь, думать не хотелось. Очевидно, наш визит шел вовсе не в ту сторону, в которую нужно. И спасали нас только сверхспособности, а ими злоупотреблять все же не стоило.
- Пас, думаю, самое время обсудить дела, - сказал я с улыбкой, но довольно твердо, и подкрепил просьбу психологической обработкой, - пока на тропическом солнце у меня окончательно не расплавились мозги.
- О, не думаю, что стоит так торопиться... Впрочем, наверно, ты прав, - Пас оставил в покое свою тяпку и отряхнул руки от земли, - пойдемте в дом. Полли, я думаю, вам вряд ли будут интересны все эти дела... Где-то должна быть Таис, она составит вам компанию...
- Таисия смотрит кино в гостиной, - едва сдержав вздох, сообщил я, оперативно избавляя Агапайоса от желания поревновать.

Впрочем, разговаривать о делах оказалось неожиданно просто после того, как я убедился, что Вергопуло легко поддается разного рода порывам и при должном количестве энтузиазма способен изложить все условия за пять минут. Приятным сюрпризом стало то, что папочка Полины, оказывается, уже внес половину суммы, и вторую часть обещал перевести после того, как оружие отгрузят. "И только в честь старой дружбы" с Хавьером Ингремом Пас на это согласился. "Что ж ты, старый друг, за двадцать лет так и не удосужился взглянуть на его дочь?" - подумал я, но быстро махнул рукой на это. Мне нужно было сделать так, что Пас Вергопуло отдал распоряжение своим людям доставить в условленное место оружие уже сегодня, и я этим вплотную занялся. Убил почти весь вечер в его кабинете - споил беднягу, накачал целой кучей левых эмоций, даже сыграл с ним партию в шахматы, и в конце концов распоряжение было отдано и мне пообещали, что к утру все будет сделано в лучшем виде.
- Но, надеюсь, вы нас не покинете сразу после этого, - пьяно объяснялся Пас, а я наконец-то догнал, что роли у нас с Николь теперь самые что ни на есть незавидные - заложников, пока вся сумма не будет выплачена. Хотя при желании и удрать с острова можно...
Довольный собой и немного загруженный делами, я все же приполз в комнату, отказавшись от ужина, и только там вспомнил, что так ничего и не решил насчет Николь. "Может, она сама уже все решила? Я что-то задолбался решать за всех все сегодня."

Николь в комнате не было.
"Ужин же, точно." Это только меня уже настолько тошнит от Паса, что кусок в горло не полезет. Я сходил в душ свалился в кровать. Правда, точно знал, что все равно не усну, пусть и влил в себя приличную дозу алкоголя. Слишком много мыслей в голове, одна сменяет другую, и поспевать за ними всеми совсем непросто.
Во-первых, дело. Дело всегда прежде всего, но тут все идет по плану. И если завтра отгрузят оружие, нужно будет дождаться подтверждения от наших, что все прошло как надо и уносить ноги, пока Вергопуло и компания не придумали чего-нибудь типа нежданного визита любимого папочки или еще какого-нибудь сюрприза. В любом случае, вторая половина суммы сделки, как и первая - не мое дело.
Во-вторых, Николь. Тут все сложнее в долгосрочной перспективе. Но моя уверенность, что в любом случае дело не закончится дешевым скандалом и нелепыми обвинениями, меня успокаивала. В конце концов мы не дети и понимаем, что творим. "Понимаем ли?"
Вчера я вот совершенно точно себя не контролировал. Возможно, поддался импульсу. Пал жертвой обстоятельств. "Целая коллекция нелепых отмазок." Одна глупее другой. Очевидно, для того, чтобы мыслить и реагировать привычным образом, мне нужна привычная обстановка вокруг, а не острова, адреналин от спектакля, который мы тут разыгрываем, и насильная необходимость изображать любовь.
Дверь открылась и вошла Николь. Даже с подносом. Правда, ни есть ни пить мне не хотелось. Выпил я и так куда больше привычной нормы и закусил от души.
- Пьяно, - искренне ответил я и пожал плечами, подвигаясь на кровати и освобождая место для Николь, - но пока что все по плану. Думаю, завтра к вечеру можно будет немного... повлиять на наших дорогих хозяев, чтобы они отправили нас восвояси. Главное, чтобы утром наши люди получили условленное количество стволов и успели припрятать их получше.
Звучит просто. Осуществляется с помощью целой толпы подставных людей и собственных сверхспособностей чуть сложнее. Но главная сложность - все же замести все следы. Как ни крути, светиться как обидчик мафии - очень глупая мысль. "Но все же придется съездить на место инкогнито и убедиться, что все тихо." Хотя я и был заранее уверен, что тихо не будет.
- А ты как? Эти Вергопуло, - я вздохнул и потер переносицу, - они меня утомляют. В них слишком много дерьма.

"Скучно и глупо" - этими словами можно было запросто описать все семейство Вергопуло вместе с прислугой. Даже не удивительно, что они от тоски на стены лезут и готовы едва ли не силой затаскивать кого угодно к себе на остров. Одного я понять не мог - если тут такая тоска, какого черта они тут сидят? Только потому, что жить на своем собственном острове - обалдеть как круто? Или потому что на континенте Пасу сразу сделают пару красивых дырочек в черепе конкуренты? Проще говоря, скучно и глупо.
- Если завтра все пойдет как надо, завтра и удерем, - негромко ответил я, зевая, - только поправишь им мозги так, чтобы они про нас и вспоминать не хотели.
Фотографий мы вроде бы и так не оставили. Во всяком случае, если в у нас в комнате для полного счастья не установлена еще и скрытая камера, что было бы не так уж и удивительно. Я обнял Николь, прижимая ее к себе, и снова зевнул.
- Я бы к тебе непременно поприставал, но слишком пьян и невероятно задолбан, - рассмеялся я ей в волосы, - но утром я непременно наверстаю, если не убежишь.
"И если это будет не в восемь утра." В восемь я морально готов приставать только к подушке и к одеялу, даже не взирая на то, что последнее среднего рода. И да, признавать, что я бы и рад к Николь пристать, если бы был в более приличной форме, не так уж и сложно.
Я задумчиво созерцал нас в потолке, пока свет не погас - эти реагирующие на движение светильники когда-нибудь доведут меня до инфаркта. Впрочем, темноты оказалось более чем достаточно для того, чтобы я преспокойно отрубился до самого утра.